Ольга Гусейнова - Согрей мою душу[СИ]
— Здравствуйте! Я смотрю, Вы давно на море не были. Знаете, недалеко от отеля есть хороший бутик с пляжной одеждой. Извините, я Вас не сильно отвлекаю? — и вопросительно, но по-прежнему мило улыбаясь, посмотрела на меня, ожидая моей реакции. Я немного смутилась, но вспомнив о своем решении начать новую жизнь и перестать прятаться от людей, улыбнулась ей в ответ, поощряя знакомство. В конце концов, я здесь совершенно одна и чувствую, что скоро взвою от скуки. Еще раз внимательно ее рассмотрев и решив, что такая милая шатенка с короткой стрижкой каре и шоколадными добрыми глазами вряд ли может мне навредить, решилась.
— Здравствуйте, на море я действительно давно не была, да к тому же, судя по всему, из своего купальника уже выросла, причем самым неожиданным образом, — и, снова взглянув в ее понимающие глаза, смутилась. — И спасибо за совет, наверное, стоит сходить туда сейчас, чтобы не позориться.
Она взглянула на меня чуть пристальнее и мягко сказала:
— Не переживайте, так сейчас многие ходят, просто я заметила, что это смущает конкретно Вас. Вы знаете, я тут отдыхаю с семьей, и мне откровенно скучно и нечем заняться. Если Вы не против, я с удовольствием схожу с Вами в магазин, может, и себе что присмотрю.
Я обрадовалась этому предложению и с готовностью поднялась, одевая легкое платье на купальник. Вдвоем мы направились к выходу из отеля. Мою новую знакомую звали Изабель Макгрант, и здесь она отдыхала с мужем Коннором и их кузеном Николасом Макгрантом. Оказалось, они принадлежат одному шотландскому клану, которым управляет отец Коннора. Я с восторгом смотрела на представительницу старинного шотландского рода и не могла поверить, что сейчас иду и вот так запросто разговариваю с шотландской аристократкой. Наш разговор прервался только в магазине, где я купила себе пару новых купальников, кучу парео и пляжной обуви. Да и еще много всякой всячины, которой у меня были заняты все руки, но душа вопила от радости и удовольствия. Однозначно день сегодня начался просто прекрасно.
Мы вдвоем с Изабель разнесли наши вещи по номерам, попутно выяснив, кто где живет, и снова направились к морю. Моя апатия сбежала, оставив после себя кучу энергии и желание чем то заняться. Поэтому не долго думая, я приняла предложение Изабель, и мы пошли плавать в море. Я наслаждалась каждой секундой купания, как же давно это было. Вспомнив, как четыре года назад мы с братом, мамой и отчимом также ездили отдыхать на море, почувствовала, как к глазам подступили слезы, поэтому, нырнув с головой, поплыла к буйкам. Вынырнув, увидела, как рядом со мной плывет Изабель и напряженно смотрит на меня.
— Милана, с тобой все в порядке?
Я улыбнулась и, доплыв до буйка и ухватившись за него руками, рассказала, что меня сейчас так расстроило.
— Я просто вспомнила, как четыре года назад я отдыхала на море со своей семьей. Тогда было так хорошо и весело. Мы с братом тогда, как дурачки, баловались. Представляешь, он меня младше на десять лет, а мы выглядели одинаково. Нас все принимали за погодок. Десятилетний мальчишка и двадцатилетняя женщина, а смотримся ровесниками. А три года назад они погибли в авиакатастрофе. И я осталась одна.
Изабель сочувственно прикоснулась к моей руке, но все-таки спросила заинтересованно:
— А в какой клан входит твоя семья?
Я непонимающе уставилась на нее, а потом рассмеялась:
— Нет, Изабель, в России нет кланов как в Шотландии. Да и если бы и были то…. Понимаешь, мы с Кириллом родные только по матери, а отцы у нас разные. Хотя лучшего папы, чем дядя Витя я не смогла бы найти во всем мире. Он самый хороший человек в мире. А мой родной отец исчез, когда мне не было еще и года. Но мама сказала, что он мертв, раз не вернулся домой. Почему-то она в это свято верила. Но я его не помню и не знаю, где его семья и была ли она у него. Меня воспитывал дядя Витя, и его я считаю отцом.
Она снова очень пристально посмотрела на меня, а потом осторожно спросила:
— Значит, он хороший Человек?
Я удивленно посмотрела на нее, не понимая, почему она так странно выделила последнее слово, и тоже спросила.
— Ну да! Я, конечно, понимаю, что сейчас хороших людей мало, но все же нам с мамой повезло, и мы нашли одного из них. Ничего удивительного, ведь моя мама тоже хороший человек, и я очень рада, что ей так повезло, и она встретила наконец настоящего мужчину. Она и так папу восемь лет ждала. Бабушка с дедушкой хоть на старости лет на второго внука нарадоваться смогли. Правда, недолго: десять лет назад один за другим умерли.
Она как-то странно смотрела на меня, а потом все-таки спросила:
— Скажи, Милана, а как давно ты начала взрослеть, если в двадцать ты выглядела на десять?
Я, осознав насколько разоткровенничалась, вдруг почувствовала стыд и смущение. Оттолкнувшись от буйка, быстро поплыла к берегу. Изабель держалась рядом, но, проплыв несколько метров, сказала:
— Прости меня, я не хотела тебя обижать и смущать, просто ты очень интересна мне, и с тобой легко. Наверное, я слегка забылась, — потом, повернув ко мне мокрое от воды лицо, смешно сморщила его в просительной гримаске.
Я облегченно рассмеялась и решилась все-таки ответить на ее вопрос:
— Ничего, просто меня это так расстраивало раньше. А теперь я за последние полгода очень изменилась, и мои гормоны наконец проснулись. И даже… — потом я опять поняла, что рассказываю слишком интимные вещи практически постороннему человеку и постаралась быстрее закончить.
— Что-то я уже устала плавать. Плыть и говорить тяжеловато, наверное. И вообще кушать очень хочется. Может, сходим пообедаем вместе, а?
Она облегченно вздохнула и с радостной улыбкой кивнула, при этом чуть не нахватавшись морской воды. Выходя из воды, я заметила, что возле наших лежаков стоят двое здоровых мускулистых мужчин и пристально наблюдают за нашим приближением. Я испугалась, даже не знаю почему, но мне показалось, что от этих мужчин исходит серьезная опасность. И заметила, что даже окружающие люди, особенно мужчины, вели себя таким образом, чтобы не привлекать внимания этих двух. Видя мою скованность, Изабель взяла меня за руку и потащила к ним. Подойдя ближе я наконец рассмотрела их более внимательно. Оба мужчины были высокими, крупными с хорошо развитой мускулатурой. Один из мужчин, шатен с карими глазами, в которых благодаря солнцу плескались золотистые искры, тонкими губами и квадратным упрямым подбородком довольно приятной наружности, с нежностью смотрел на Изабель, но с явным любопытством рассматривал и меня. Второй ниже первого на полголовы, золотистый блондин с изумрудными глазами, пухлыми губами, которые так и просят поцелуя, рождая в голове грешные мысли, приковал мой взгляд к своей персоне на несколько секунд дольше, чем это было прилично. Их обоих можно было бы назвать красавчиками, если бы не цепкий изучающий взгляд, которым они смотрели на мир, и не странная аура силы, опасности и тревоги, которую каждый из них излучал в разной мере. Шатен тревожил меня больше блондина, но от этого блондин не стал менее опасным. Такое чувство я испытывала только один раз, в детстве, когда у меня на пути встал здоровый дог с меня ростом. Дог просто стоял и, явно принюхиваясь, казалось, оценивал меня как противника. А я стояла и умирала от страха, при этом не отрываясь глядя ему в глаза. В какой-то момент он отвел от меня взгляд и, тряхнув лобастой головой, потрусил мимо меня. А я еще долго стояла, не в силах сделать ни одного движения, так одеревенело тело. Вот и сейчас я чувствовала, что меня прощупывают и оценивают двое таких разных внешне мужчин, излучающих такую знакомую опасность. Нашу молчанку прервала Изабель, которая, неожиданно выставив меня вперед себя, начала нас знакомить.
